ПоделитьсяМарии Кирпиченковой 25 лет и она ждёт ребёнка. Но будущее счастье материнства оказалось под угрозой – у молодой женщины диагностировали рецидив лимфомы Ходжкина. Для спасения жизни Марии и её будущего ребёнка необходим препарат «Адцетрис», курс которого стоит почти 4,5 миллиона рублей.
Мария Кирпиченкова, 25 лет.
Рецидив лимфомы Ходжкина.
Необходим препарат«Адцетрис». Стоимость курса 4 460 000 рублей.
Петербургский благотворительный фонд AdVita («Ради жизни»), который помогает людям с онкологическими заболеваниями, редко публикует в СМИ и соцсетях просьбы о сборе денег на лечение конкретного своего подопечного. Обычно это информация о различных акциях, ярмарках, культурных мероприятиях, где собирают средства на лекарства, операции, реабилитацию и многое другое, что необходимо для лечения. Но сейчас тот случай, когда срочно нужна помощь конкретному человеку, а именно – огромная сумма на лекарство для будущей мамы. Историю 25-летней Маши Кирпиченковой рассказала Елена Грачева, координатор программ фонда AdVita.
Понимаю, что лето. У некоторых даже море. И не хочется ни о чём знать. И всё же прошу: пожалуйста, прочитайте. Это займет десять минут. И, может быть, у нас что-то получится.
На прошлой неделе AdVita открыла сбор на лечение Маши Кирпиченковой (http://advita.ru/MKirp1.php). За неделю на лечение Маши насобиралось целых 4 150 рублей. А нужно в тысячу раз больше. Буквально. А, может быть, и ещё больше – как лечение пойдет. Сейчас всё объясню.
Если очень коротко, то так: Маше 25 лет, она из Смоленска, у неё рецидив лимфомы Ходжкина, и для спасения жизни ей нужен курс препарата «Адцетрис», то есть 16 флаконов общей стоимостью 4 640 000 рублей. А ещё у неё будет ребенок.
Если не очень коротко, то история такая.
Маша заболела три года назад, в феврале 2014 года. К этому моменту она окончила школу, юридический колледж, поступила в Университет на юридический (на заочный, потому что нужно было на что-то жить) и пошла работать продавцом в магазин косметики. А ещё незадолго до болезни, осенью 2013 года, Маша встретила своего будущего мужа, Дениса.
Маша вспоминает: «Он очень красиво ухаживал, ко мне никто так никогда не относился. Утром просыпаюсь – в телефоне сообщение: «Доброе утро! Давай тебя с работы заберу?» Он тогда работал участковым милиционером. Когда дежурил на сутках, совсем времени не было – вызовы всё время, чего только не было: разбои, алкоголики буйные, поножовщина. И он, когда понимал, что, возвращаясь с вызова, едет мимо и у него есть пять минут – останавливался рядом с домом, поднимался на лифте, звонил в дверь, чтобы я вышла, целовал меня и убегал обратно работать. Или мог забрать меня после работы – и увезти гулять в Витебск!»
ПоделитьсяНа тот момент, когда Маша заболела, они с Денисом прожили вместе всего два месяца. Сначала было непонятно, что всё так серьезно – и болезнь, и отношения. Была зима, весь город болел гриппом, в магазине было много работы, потому что все девочки-продавщицы заболевали по очереди. Дошла очередь и до Маши – только бронхит у неё всё не проходил и не проходил.
Маша вспоминает: «Когда делала снимок, доктор, видимо, уже видел, что это опухоль, а я не ещё ничего знала и только обратила внимание на то, что он очень уж жалостливо меня расспрашивает: сколько мне лет, да где учусь, да где работаю… Когда диагноз поставили, я, конечно, словно землю под ногами потеряла. Денису говорю: «Ухожу от тебя, зачем я тебе такая больная». А он мне: «Эх, дурочка ты…» Без него я бы это не пережила».
Маша начала лечиться весной, в апреле. Денис ушёл из полиции: теперь невозможно было пропадать сутками. Устроился в такси, работал по свободному графику и мог возить Машу по врачам и больницам. Шесть курсов тяжелейшей химиотерапии, последний – совсем тяжёлый. На облучение поехали в Обнинск, и только там выяснилось, что никакой ремиссии нет. Онкологи сделали новые снимки, биопсию, провели ещё один курс химиотерапии, уже по другой схеме, сказали, что опухоль уменьшилась, сделали облучение и отпустили на все четыре стороны.
Это случилось в декабре 2014 года. Маша запомнила день, потому что это было накануне дня рождения Дениса. Ремиссия, день рождения мужа, друзья, которых давно не видела, – в общем, был настоящий праздник. Вскоре после этого Маша и Денис решили начать своё дело: взяли кредит и открыли маленький магазинчик в торговом центре. Помог брат Дениса, у него уже был магазин – в общем, присоединились к семейному бизнесу. Маша выбирала сорта чая и кофе, делала букеты из конфет и упаковок чая к праздникам на заказ. В магазине появилась сначала знаменитая белёвская пастила, а потом и свою начали готовить. Было трудно очень, как любому, кто решил заняться предпринимательством, но, в общем, всё было хорошо.
В марте 2017 года Маша забеременела. Это было счастье и чудо. До сих пор, когда Маша говорит об этом, у неё начинает дрожать голос. Девочка, у них будет девочка! Красавица и умница, как Маша. А через три недели Маша нащупала лимфоузел.
Когда Маша дошла до этой части истории (мы говорили по скайпу), она замолчала. Ей нужно было перевести дух, чтобы справиться с воспоминаниями, с той паникой, которая накрыла сразу, с головой, до слёз, до невозможности дышать. Отдышавшись, Маша продолжила:
«Мы поехали сразу в Обнинск – я делала там проверку в феврале, плановую, всё было нормально. Там взяли пункцию и успокоили: плохих клеток не обнаружили, лимфоузел маленький, живите спокойно». Маша вернулась в Смоленск и встала на учёт в женскую консультацию. Через месяц нащупала второй лимфоузел...
Снова поехали в Обнинск. С четвёртой попытки врачам удалось взять пункцию (узлы были маленькими), раковых клеток не обнаружили, но всё же посоветовали лимфоузел удалить и посмотреть гистологию. В Смоленске Маше под местным наркозом удалили образование – и подтвердили рецидив лимфомы. Смоленские гинекологи сказали: немедленно на аборт. На тот момент это было 12 недель беременности.
Маша бросилась в интернет разыскивать информацию. Познакомилась с девушкой, у которой тоже была лимфома и которая только что родила. Та посоветовала ехать в Онкоцентр на Каширке к профессору Елене Андреевне Дёминой. Направление в Смоленске дать отказались, и Маша с Денисом отправились на свой страх и риск. В Онкоцентре Маше сделали МРТ в щадящем режиме – и оказалось, что не всё так плохо: лимфоузлы есть, но маленькие и малоактивные. На консультации Елена Дёмина объяснила: лимфома – опухоль не наследуемая; химиотерапия, если даже она понадобится, на таком сроке возможна – плацента не пропустит токсичные вещества и ребёнок не пострадает; на всякий случай нужно посоветоваться с коллегами-гинекологами, но она уверена, что ребёнка можно доносить и родить в срок. При одном условии, о котором позже. Главный врач Научного центра акушерства, гинекологии и перинатологии им. академика В.И.Кулакова, к которому Машу немедленно направили, мнение коллеги-онколога подтвердил: да, беременность можно сохранить, они готовы её вести, ребёнок не пострадает – если химиотерапия будет не высокотоксична.
Вот тут и начинается история про «Адцетрис». Мы уже писали не раз и не два про это лекарство, но не грех напомнить. Сейчас попробую объяснить просто, насколько смогу, что это за лекарство.
Получить таргетный (целевой) препарат против лимфомы Ходжкина не получалось около сорока лет. И только несколько лет назад случился великий прорыв.
Сначала было найдено очень эффективное противоопухолевое вещество: им оказался монометилауристатин Е (ММАЕ), полученный из пептидов оболочки морского моллюска Dolabella Auricularia. Его противоопухолевая активность оказалась в 200 раз выше «Винбластина», которым обычно лечат лимфому Ходжкина. Но получившееся вещество было невероятно токсично, и, если шарахнуть обычным способом нужную дозу, никто бы этого не вынес. Нужен был способ доставить препарат прямиком в больную клетку, а не бомбить весь организм. И тогда на помощь пришли моноклональные антитела.
Моноклональные антитела – это часть иммунитета, они действуют как самонаводящееся оружие: видят нужную клетку и движутся к ней. Так вот, создать такую умную молекулу, которая соединяла бы противоопухолевое вещество и одновременно «видела» бы конкретные клетки, в которые его нужно доставить, – долго не получалось, очень долго. И, наконец, получилось. Созданный препарат назвали «Адцетрис».
А теперь для тех, кто любит цифры. лимфома Ходжкина вообще-то лечится хорошо обычными химиопрепаратами. Но для тех 15% больных, которым не помогают стандартные протоколы, долгое время не удавалось предложить ровным счетом ничего. А сейчас, по данным исследований, проведённых в разных странах разными командами врачей и учёных, отклик на «Адцетрис» пациентов, до этого не отвечавших ни на какое лечение, составил от 66 до 75%! Это какие-то невероятные цифры. По-хорошему, все лимфомы Ходжкина хорошо бы лечить именно «Адцетрисом». Но так как на получение лекарства было затрачено невероятное количество усилий, препарат получился невероятно дорогим.
К сожалению, Машу в свое время не долечили. Как только стало понятно, что базовый курс химиотерапии не помог, нужно было провести курс химиотерапии по другому протоколу и сделать аутотрансплантацию костного мозга. Сейчас Машу и её будущую дочку может спасти только высокоэффективный, но низкотоксичный протокол лечения, для которого нужно 16 флаконов «Адцетриса», а значит, 4 460 000 рублей.
Мы должны собрать их как можно быстрее. Да, сейчас плановое обследование показало, что лимфоузлы не увеличиваются в размерах, а значит, пока экстренной необходимости проводить химиотерапию нет. Но каждое следующее обследование может принести нам плохую весть. А на дворе лето. У некоторых даже море. А после отпуска – долги. Летний провал пожертвований – беда для всех благотворительных фондов, не только для фонда AdVita. Но Маша, Денис, их ещё не рожденная девочка не виноваты, что сейчас лето. Мы должны как-то собрать эти деньги.
Маша говорит: «Меня до сих пор в моей консультации отправляют на аборт, что бы ни говорили московские специалисты. Но я не могу. Я её видела на УЗИ, мою дочку. У неё бьется сердце. У неё ручки, ножки, глазки. Она живой человек. Врачи говорят, что она здорова, и, если меня будут правильно лечить, она не пострадает, и я тоже буду жить. Мы, конечно, пойдем в Комитет по здравоохранению и будем добиваться этого лекарства от государства. Но никто не знает, каков будет результат, когда он будет, и успеем ли мы его дождаться».
Мы будем благодарны за любую помощь. Пожалуйста, помогите нам распространить эту информацию.
О том, как помочь Марии можно узнать на её странице на сайте БФ AdVita – http://advita.ru/MKirp1.php.