«Сергей Белошицкий стал первым врачом, погибшим в Петербурге. Я буду скорбеть по нему и без устали говорить своим врачам, как спасти себя, спасая пациентов», — говорит друг погибшего Владимир Сулима, завотделением реанимации больницы Святого Георгия.
Владимир Сулима и сам сейчас лечится от коронавируса в своей больнице.
Вчера умер анестезиолог-реаниматолог Александровской больницы Сергей Белошицкий. Да, у него были сопутствующие заболевания, из-за которых он был в группе риска по развитию тяжелых осложнений при инфицировании COVID-19. Но он не бросил коллег в тяжелой ситуации, когда катастрофически не хватает врачей.
Карантин в Александровской, объявленный еще в конце марта, после того, как туда попал инфицированный пациент, сыграл с больницей злую шутку. За то время, пока все сидели взаперти, заразились и те, кто не был заражен. И власти приняли решение: раз уж больница все равно «грязная», сделаем ее ковидной. И тогда от штатной численности сотрудников, работающих в клинике, осталась половина. У кого-то объективные обстоятельства не позволяли работать с инфекцией (маленькие дети, пожилые родители). Кто-то испугался и оформил «вынужденный простой», а кто-то и сам из группы риска, в том числе по возрасту.
— Сергей работал у нас недолго, всего два месяца, но мы понимали, что он относится к группе риска по состоянию здоровья. Предлагали переждать опасное время дома, уйти. Он отказался, это было его решение. Потому что на переднем крае — а именно анестезиологи-реаниматологи сейчас несут основную нагрузку на передовой — слишком много жизней зависит именно от них, — рассказали «Доктору Питеру» в Александровской больнице.
Коллеги говорят, что за свою профессиональную жизнь он спас от смерти сотни пациентов. И продолжал это делать во время эпидемии, пока не стало ясно, что ему и самому требуется помощь.
— В больницу имени Боткина он поступил в «относительно нормальном состоянии на самостоятельном дыхании», с диагнозом, поставленным еще в Александровской больнице, — «ковид-пневмония», — рассказали «Доктору Питеру» врачи. — Но пневмония прогрессировала. Сначала его подключили к аппарату ИВЛ, а через несколько дней уже к ЭКМО (экстракорпоральная мембранная оксигенация — метод насыщения крови кислородом в обход легких). Неделю его спасали. Не удалось.
У Сергея Белошицкого не было жены и детей. Как говорит его сестра, тоже врач: «Мы были его семьей. И еще была работа».
В Елизаветинской больнице он проработал 20 лет, всего два месяца назад перешел в Александровскую. Его коллега из Елизаветинской Светлана Николаевна рассказала: «Знаете, есть такие позитивные люди, с которыми приятно общаться, даже если это общение происходит только на работе и мы обсуждаем тактику лечения пациента. Таким был Сергей Белошицкий. Человек-гора, к которому всегда можно было обратиться и который всегда поможет. Я не хочу сказать, что он герой или мученик, нет. Анестезиологи-реаниматологи — особая профессия, и, к сожалению, то, что они рискуют жизнью, надо принять как данность в нынешних условиях. Впрочем, все врачи сейчас при выполнении профессионального долга как никогда подвергаются опасности».
— Он работал в реанимации, прекрасно осознавая, что был не самым здоровым человеком. Но он молодец, потому что никогда над этим не раздумывал. Он был разным: веселым, смиренным, усталым и огорченным. Бывал очень саркастичным. Любил кинематограф и еще больше любил его критиковать, — рассказал «Доктору Питеру» его друг Владимир Сулима, заведующий отделением реанимации больницы Святого Георгия. — Мы оплачем его и похороним. Но я хочу, чтобы люди, зная, что врачи гибнут на работе, поняли: сейчас, по сути, идет война (каждый кризис в нашей стране — это 1941 год). Подавляющее большинство этого не замечают, потому что ее ведут только медицинские работники. Ведут жестоко, у нас большие потери, пока, к счастью, чаще санитарные (врачи заражаются и выбывают из строя, занимают пациентские места). Люди должны понимать, что нужно сидеть дома, носить пресловутые маски, соблюдать гигиену. Это поможет нам. Сергей стал первым врачом, погибшим в Петербурге. Я буду скорбеть по нему и без устали говорить своим врачам, как спасти себя, спасая пациентов.
Врачи говорят: да, к организации системы здравоохранения в этот период много вопросов — врачей голыми, не подготовленными бросили на инфекцию. Но это только одна сторона. Другая: вирус оказался настолько контагиозным (заразным), что мы все рано или поздно с ним встретимся. Только именно медики находятся в зоне его высокой концентрации: «Самое ужасное, что мы даже не на полпути. Такое нам всем досталось испытание».
